Посоветовала мать Вере пока не показывать родителям жениха необычного ее сынишку, но не получилось
Дождавшись, когда бабушка уснет, Андрюша сполз с дивана, взял со стула свои вещи и, стараясь не скрипнуть половицей, вышел на террасу. Там он, содрогаясь от холода и страха, что бабушка обнаружит его исчезновение раньше, чем он совершит задуманное, оделся, долго возился с замком входной двери. Андрюша выскользнул на крыльцо, пробежал, стараясь не очень громко топать валенками и припустился к трамвайной остановке.
Андрюше было пять лет, и ходил он в старшую группу детского сада. Кроме мамы, у него была бабушка Проня, которая жила отдельно, в маленьком домике на окраине Москвы. Андрюша знал все буквы алфавита и уже пробовал читать по слогам. Словом, он был почти такой же, как все пятилетие мальчишки. Почти, но не совсем. Отличие его состояло в том, что Андрюша был негритенок наполовину — мама и бабушка Проня были у него русские.
Случилось это в одно из воскресений, когда Андрюша с мамой были в гостях у бабушки. С кухни тянуло сладким слезоточивым дымком. Бабушка — полная, красная и сердитая, возилась у плиты с новой сковородкой, от которой никак не хотели отлепляться блины. Мама тут же, за кухонным столом, резала для компота крупные яблоки. Дольки получались ровные, аккуратные и почему то очень, раздражали бабушку.
— Не на выставку,— ворчала она.
Андрюша сидел в комнате на диване с конструктором, который взял из дома, чтобы не скучать. Конструктор был старый, большинство винтиков растерялось, и планер не получался. В кухне бабушка начала ворчать чуть больше обычного.
Мама ссыпала яблочные дольки в кастрюльку, неловко повернулась на небольшом кухонном пространстве и захлопнула дверь в комнату.
— Ну что, что ты от меня хочешь? — спросила она приглушенным голосом.— Дверь была тоненькая, и Андрюша хорошо расслышал каждое слово. — Чтобы я вышла на улицу с плакатом или развесила объявления на всех столбах: «Мать-одиночка с ребенком полу негритянского происхождения ищет мужчину для вступления в брак»?
— Не передергивай,— ответила ей бабушка. — Я просто хочу, чтобы ты не упустила возможность.
— Какую возможность? — даже через дверь было слышно, как громко всплеснула руками мама.
— А Игорь? — вкрадчиво поинтересовалась бабушка.
— Кто тебе сказал?
— Кто сказал, кто сказал… Зина сказала!
Зина, старая бабушкина подруга, работала гардеробщицей в мамином институте.
Это неправда,— отказалась мама.— У нас с Игорем… с Илюшиным не такие отношения.
— А какие у вас отношения?
— Просто… товарищеские,— неуверенно определила мама,— Мы с ним в одном отделе.
— И все?
— Все…
— Ну да! — бабушке очень не хотелось верить в простые товарищеские отношения мамы с Илюшиным.— А пальто он тебе из гардеробки берет, из отдела последние уходите? Зина говорила!
— Ой, ну что ты слушаешь? — не выдержала мама.— Мы с ним одну тему ведем. Одни документы, одни чертежи. Я пока бумаги уберу, пока сейф закрою… Ты что, тетю Зину не знаешь? Попробуй у нее задержись минут, на десять, не возьми пальто!
— Да-а,— разочарованно протянула бабушка.— А Зинка-то наговорила…
Она помолчала и добавила:
— А жаль. Мне он понравился.
— Ты что, видела его? — удивилась мама.
— Ну,— смущенно подтвердила бабушка.— Зинка все… Сядешь, говорит, подальше, меж пальто тебя и видно не будет…
— Ну знаешь! — рассердилась мама.— Не думала, что ты за мной следить будешь!
— Что мне теперь за тобой следить, если раньше не уследила? Надо было шесть лет назад, когда ты еще в университете училась, глаз с тебя не спускать. Теперь что! — и она неожиданно спокойно и мечтательно заключила: — А этот мне понравился. Высокий, светленький… И пальто твое подавал так осторожненько…
— Ну, ты уж скажешь…
— И смотрел на тебя ласково.
— Ой, да ладно! — Мама не стала продолжать разговор и вышла из кухни к Андрюше.
Через некоторое время Игорь появился у них в гостях. День был обычный, будничный. Мама после работы успела пробежать по магазинам, забрать из сада Андрюшу.
Открывать дверь на звонок она пошла с полотенцем на плече и с поварешкой в руках. С минуту в коридоре молчали. Андрюше даже стало интересно, и он выглянул из своего угла. Мама удивленно и растерянно смотрела на стоящего в проеме входной двери Игоря.
Оказалось, что Игорь пришел поделиться с мамой внезапно возникшей идеей, которая давала совершенно иной поворот их совместным поискам в работе. Он занял весь диван чертежами и набросками, сделанными от руки карандашом. Мама, бегая между кухней и комнатой, быстренько разобралась в его предложениях и в два счета доказала их несостоятельность. Игорь на удивление быстро согласился. Можно было уже уходить, но тут как раз выяснилось, что оладьи готовы, что Игорь за работой совершенно забыл об ужине и что, между прочим, он лично просто обожает оладьи.
Оладьи, политые вареньем, были необыкновенно вкусны. Игорь уверял, что любит именно такие — чтобы поджаренные и чтобы с вареньем. И вообще он бы их ел каждый день. Андрюша был с ним согласен. Мама ничего не отвечала.
Через несколько дней Игорь снова пришел к ним в гости и принес Андрюше новую коробку с конструктором.
— Тридцать восемь моделей,— сказал он.— От трактора до лунохода.
— Вот еще…— смущенно стала отказываться мама, как будто коробка предназначалась для нее.— Не надо… Андрюша маминого смущения не разделил.
Однажды в воскресенье, когда мама, Андрюша и Игорь были у нее в гостях и когда Андрюша уже знал, что скоро мама с Игорем поженятся, она вроде бы случайно обнаружила, что в доме нет хлеба, и отослала маму в ближайшую булочную. Игоря, который собрался было идти с мамой, остановила и попросила посмотреть конфорку на плите — пламя то идет ровно, а то вспыхнет чуть ли не костром, все кастрюли закоптились. Игорь посмотрел вентиль, покрутил по очереди выключатели и нашел причину: в трубке, по которой подается газ, накопилась у самого выхода гарь.
Бабушка выпроводила из кухни крутившегося под ногами Андрюшу и усадила Игоря выпить до маминого возвращения чаю. За чаем она осторожно повела разговор, идею которого вынашивала, вероятно, давно.
— Так, значит, ваши родители приедут через неделю?
— Да, — ответил Игорь, прихлебывая горячий чай.— На росписи они не смогут быть, у них как раз сдача проекта. А сейчас, до сдачи, они вырвутся на денек — познакомиться. Самолетом сюда и обратно. Я уже взял билеты им на обратный рейс, в воскресенье вечером.
— Жаль, жаль… Но ничего не поделаешь, работа…
Бабушка помолчала, однако через минуту продолжила разговор:
— Скажите, Игорь, а ваши мама и папа… Они знают, что у Верочки ребенок?
— Да, я им писал.
— А… подробности?
— Н-нет пока, подробности им неизвестны.
— Почему?
— Я хотел сообщить им это уже здесь, когда они приедут. Подготовить и…
— Они что, могут быть против?
— Нет… То есть да… То есть… Я не знаю,— замялся Игорь.
— А все же? — настаивала бабушка.
— Наверное, да,— решился Игорь.— Их тоже надо понять. Они не против того, что у Веры ребенок. Но…
— Но они представляют его не таким?
— Да.
— Значит, если бы он был голубоглазый и светленький, все было бы в порядке?
— Наверное…
— А вы уверены, что ваши родители примирятся с особенностями его внешности?
— Потом, когда уже ничего нельзя будет изменить, они привыкнут. И, я думаю, полюбят его, они добрые.
Бабушка ничего не ответила и стала перемывать чашки. Игорь тоже молчал. Наконец бабушка переполоскала и перетерла посуду.
— Действительно,— сказала она таким тоном, как будто удивлялась, как это они не додумались раньше.— К чему лишний раз тревожить родителей? Можно обойтись и без этого.
— Что вы имеете в виду? — настороженно спросил Игорь.
— Вашим родителям не обязательно видеть сейчас Андрюшу. В воскресенье он побудет у меня.
Но… — попытался вставить Игорь.
— А потом вы их постепенно подготовите.
— Это невозможно.
— Возможно. Вы же сами говорили, что у вашей мамы важный проект. Как можно волновать ее перед сдачей?
— Но это обидит Верочку.
— Верочку обидит, если ваши родители в воскресенье сразу же после встречи развернутся и уйдут. А если не уйдут, то выразят свое отношение как-то иначе. Верочка это почувствует. Вы понимаете, как это ее заденет? Она ведь тоже мать.
— Зачем? — кричала мама и плакала. Андрюша в первый раз видел ее такой расстроенной.— Зачем ты это сделала? Кто тебя просил?
— Они его отговорят,— уверяла ее бабушка.
— Ты думаешь, он послушает?
— Не знаю. Это сейчас он такой решительный и смелый.
— Ну что ж, тогда ничего не будет,— вдруг сразу успокоилась мама.— Я сама откажусь.
— И кому что докажешь?
— Или ничего не будет, или будет так, как я хочу!
— Не-ет! — решительно отрезала бабушка и хлопнула ладонью по столу.— Так, как ты хочешь, не будет.
— А вот это уж мое дело!
— Не только твое,— продолжила бабушка.— Я не позволю, чтобы страдал ребенок. Какую душевную травму он может получить при встрече со своими будущими бабушкой и дедушкой! Ты подумала, что будет, если они его оттолкнут?
— Устраивайтесь как хотите,— сказала она.— Но ребенка я вам в воскресенье не дам. Родителям скажете, что мы с ним срочно уехали навестить мою сестру в деревне, она болеет…
…В трамвае было немного людей. Андрюша зашел с задней двери и втиснулся в угол. Ему было неудобно и холодно, но, вжавшись в угол, он занимал очень немного места, и ему казалось, это могло извинить отсутствие билета, на который у него не было денег. К тому же он продышал в мутной пластинке льда на стекле дырочку и, глядя в нее одним глазом, отсчитывал остановки…
Андрюша постучал в дверь, но его не услышали. В квартире громко и весело разговаривали. Он встал на цыпочки, дотянулся до кнопки и позвонил. Голоса стихли, в коридоре послышались шаги. Мама открыла дверь и замерла на пороге. Она была в новом, сшитом из тяжелого и мягкого материала платье. Клиновидный вырез на груди открывал высокую, странно тонкую для этого платья шею. Светлые волосы были уложены в аккуратную прическу. Мама была, как всегда, красивая, но очень бледная.
Андрюша посмотрел на нее снизу вверх испуганными и виноватыми глазами. Он знал, что ему не миновать трепки. Подумать только, один — семь остановок на трамвае, потом через подземный переход, потом лифт… Запросто мог заблудиться или попасть в какое-нибудь происшествие. Мама молчала. Тогда он медленно прошел под ее рукой, вцепившейся в дверной косяк, снял в прихожей валенки, пальто, размотал шарф.
В комнате на диване сидели гости — полная седая женщина в строгом деловом платье и серьезный лысоватый мужчина в очках. Игорь присел на край подоконника. Увидев мальчика, они удивились, но были рады такому хорошенькому малышу.